Четвертая жена Ивана Грозного, Анна Алексеевна , родилась в семье дворянина Алексея Горяинова Колтовского, который значился служилым землевладельцем. Историки склоняются, что дочь его появилась на свет в период с 1554 по 1556 годы. По некоторым источникам, девочка рано лишилась родителей и была взята на воспитание князем Андреем Курбским. В дальнейшем, родственники Анны, включая брата, получили незначительные должности при дворе.

Иван IV Грозный женился на ней весной 1572 года с разрешения духовенства, так как по его утверждениям умершая через две недели после свадьбы третья жена Марфа Васильевна «не успела стать ему женой».

Свадьба

«Злые люди чародейством извели первую супругу мою, Анастасию, - писал в своем обращении царь. - Вторая, Княжна Черкасская, также была отравлена, и в муках, в терзаниях отошла ко Господу. Я ждал немало времени и решился на третий брак, отчасти для нужды телесной, отчасти для детей моих, еще не достигших совершенного возраста: юность их претила мне оставить мир; а жить в мире без жены соблазнительно. Благословенный Митрополитом Кириллом, я долго искал себе невесты, испытывал, наконец, избрал; но зависть, вражда погубили Марфу, только именем Царицу: еще в невестах она лишилась здравия и чрез две недели супружества преставилась девою. В отчаянии, в горести я хотел посвятить себя житию Иноческому; но, видя опять жалкую младость сыновей и Государство в бедствиях, дерзнул на четвертый брак. Ныне, припадая с умилением, молю Святителей о разрешении и благословении», - говорил царь (в пересказе Карамзина).

Высшее духовенство особым приговором, датированным 29 апреля, в виде исключения по государственным соображениям царю разрешил 4-й брак, однако на него наложили 3-летюю епитимью:

«в течение года до Пасхи царю было запрещено входить в храм, причаститься можно было только на Пасху, затем год он должен был стоять в храме с „припадающими“ и год с „верными“, вкушать антидор он мог по праздникам»

Выбор невесты происходил по тому же принципу, что и в предыдущий раз, в пору женитьбы царя на Марфе Собакиной – вновь состоялись смотрины юных дворянок, свезенных в столицу со всех концов России. Анне Колтовской к тому времени было не меньше восемнадцати лет. Сладострастному Ивану IV приглянулась статная девушка, выгодно отличающаяся от четырнадцати-пятнадцатилетних подростков полностью сформировавшейся фигурой.

Точной даты венчания Ивана и Анны в летописях не указано, доподлинно известно только то, что оно состоялось в промежуток с 29 апреля по 1 июня 1572 года.

Брачная жизнь

В первый день лета новобрачные отправились в Новгород с целью обустройства новой резиденции. Это супружество оценивается многими историками, как удачное. Жизнерадостная Анна Алексеевна оказывала существенное влияние на Ивана Грозного, открыто не вмешиваясь в его дела. Царю нравилось проводить время в ее покоях, так как молодая женщина старалась во всем ему угождать и совсем не ревновала.

Создав во дворце безмятежную и веселую атмосферу, четвертая жена смогла отвлечь своего кровожадного мужа от бесконечных казней. Именно эта тактика позволила Анне добиться многого, например, прекратить существование опричнины. На это у нее были причины личного характера: избранник будущей царицы был замучен по указанию царя в Московских застенках. Недолгое время ее правления вошло в российскую историю под названием «бабьего царства».

«А бог даст мне сына с женою моею Анною, и аз его благословляю город Углечь, и Устюжная (…) с волостьми, и с путьми, и с селы, и со всеми пошлинами. А бог даст мне с женою своею с Анною дочерь, и аз её благословляю, даю город Зубцов с волостми, (…) со всеми деревнями и с угодьи. Да благословляю жену свою Анну, даю ей город Ростов, с волостьми, и с путми, и с селы, и со всеми пошлинами, да под Москвою село Алешня, село Болтино, село Астанково, и с приписными деревнями, (…) со всеми деревнями и угодьи» . — Духовная грамота царя Ивана Васильевича).

Опала

Со стороны, успешный брак продлился чуть больше четырех месяцев. По неведомым доселе причинам, царица Анна в сентябре 1572 года была заключена в монастырь, где продолжала свою жизнь в качестве монахини Дарии.

По одной из версий сказалось влияние Малюты Скуратова. По словам Скрынникова:

«В то время Малюта был в зените славы. Очевидно, дело не обошлось без него, и он способствовал разводу. Возможно, его беспокоило стремительное возвышение нового временщика князя Бориса Тулупова.»

Царский Указ.
(Малюта Скуратов)
П. В. Рыженко.

Иночество

Предположительно, постриг четвертой жены Ивана Грозного состоялся в 1574 году в суздальском Покровском монастыре.

Анна Колтовская выразила свое желание перебраться в Воскресный Горицкий монастырь, куда и была направлена в середине 1580-х годов.
С приходом на трон бывшего пасынка, Фёдора I, в 1586 году Анне были пожалованы земли в селе Никольское - Белозерский уезд. Впоследствии Никольское изъяли, а в замен него в 1614 году новый царь, Михаил Федорович выделил ей земли в уезде Устюжны.

С 1604 года монахиня Дария проживала в обнищавшем Тихвинском Введенском монастыре «по обещанию… общину устроить». 14 сентября 1613 года шведы сожгли монастырь и монахиням пришлось скрываться на берегу Царицына озера. Вскоре Дарию и стариц, находящихся при ней, переселили в местечко Устюжна-Железопольская, расположенное между Тихвиным и Горицами. По царской грамоте, она получала «царское жалование годовое - деньги и запасы… из устюженских ис таможенных и ис кабацких доходов, что останетца от пищалей и от стрельцов» .
Столбовский мир со шведами, заключенный в 1617 году, подарил стране спокойствие и Тихвинский Введенский монастырь отстроили заново. С 1624 года Дария участвовала в его восстановлении, будучи игуменьей.

Смерть

Четвертой жены Ивана Грозного, пережившей его более чем на сорок лет, не стало 5 апреля 1626 года. Упокоилась монахиня Дария, в миру Анна Колтовская, в паперти соборной церкви Тихвинского Введенского монастыря.

В 1926 году Введенский монастырь закрыли, гробница не сохранилась.
Согласно последней воле Дарии, большая часть состояния передана на нужды обители, оставшаяся часть поделена между другими храмами. Сестры должны «царицу-иноку Дарью поминать и душу её устроить, написать имя её в повседневные просвиромисалные, и в литейные, и в подстенные сенадики» .

В общей сложности, Анна Алексеевна прожила в монастырских стенах около пятидесяти пяти лет и скончалась во время царствования первого Романова, являвшегося племянником царицы Анастасии Романовны.

"Облаченную в черное одеяние, покрытую куколем, расшитым изображениями крестов, Дарию вынесли из храма на руках стражники, потому что сознание милосердно не возвращалось к ней, и издали могло показаться, будто люди несут большую черную птицу, подбитую в полете. Это несли бывшую царицу - Анну Алексеевну. " (Елена Арсеньева, "Жены грозного царя")

Смерть Марфы Собакиной искренне опечалила Иоанна. Может быть потому, что третья жена еще не успела ему надоесть. Целых две недели он провел в уединении, не допуская к себе никого, кроме Скуратова, который по несколько раз в день доносил ему о результатах допросов и пыток.

Биографы Ивана Грозного Роберт Пейн и Никита Романов пишут: «Грозный был уверен, что внезапная смерть царицы Марфы - следствие ведовства, которое направлено и против него самого, и против его детей. Да, милостью Божьей он жив, но надолго ли?»

Карл Венинг "Иван Грозный и нянька"

Находясь в таком взвинченном состоянии, тайно боясь всего и всех, несколько месяцев после смерти Марфы Собакиной Иван Васильевич развлекался. По-своему, конечно - нервно, с надрывом, на грани истерики. Фактически же эти месяцы прошли под знаком жесточайшего террора, когда кровь лилась реками, а казни, и раньше страшные, теперь отличались особо изощренной жестокостью. По поводу этой расправы М.П. Погодин задается вопросами: «За что? Было ли сопротивление? Были ли заговоры? Были ли какие-нибудь покушения свергнуть ненавистное иго? Ничего и ничего. Головы летят, пытки учащаются, и все тихо, спокойно, послушно, беспрекословно». Далее этот же историк пишет: «Где эта борьба, опять спрашиваю я? Ее не было. Все осужденные бояре несли беспрекословно свои головы на плаху, а Иван Васильевич рубил их направо и налево, пользуясь всяким предлогом или поводом - за измену, за предательство, за умыслы, за вражду, кои мерещились в его расстроенном воображении».

Н. В.Неврев "Опричники" 1904г.

Как и прежде, забавлялся Иван Васильевич охотой на голых девок — крестьянок заставляли ловить всполошенных кур. Молодицы, расставив руки, метались по пыльной площади, сгибались, падали, вскакивали, мчались за очумелой птицей, и это мельтешенье задов, колыханье грудей, беззащитная обнаженность плоти возбуждали государя. Он безудержно хохотал и хватался за лук. Натягивая тетиву, нацеливал стрелу: костлявым — в лопатку, толстушкам — в ягодицу.

Похожее возбуждение он, наверное, испытывал при казни Бориса Телепнева — князя посадили на кол, но так, чтобы он видел, как пьяные опричники, сменяя друг друга, сосредоточенно насилуют его мать, распятую на телеге... Издевательство над старухой — зрелище мерзкое, но Иоанну IV оно не претило. Он не однажды самолично пытал в застенках своих предполагаемых противников, в совершенстве освоил ремесло заплечных дел мастера. Изломав жертву, он появлялся во дворцовых покоях преобразившимся, радостно просветленным.

Наконец, царю это надоело, он немного пришел в себя и решил вступить в очередной брак. Однако православная церковь тогда разрешала только три брака, и намеченный четвертый выходил явно незаконным. Но для Ивана Грозного, как нетрудно догадаться, законы были не писаны.

На этот раз царь выбрал себе в жены Анну Ивановну Колтовскую (по некоторым данным, Анну Алексеевну Колтовскую).

И.Е.Репин. "Выбор великокняжеской невесты"

Она, как и Марфа Собакина, была знатного рода - дочерью сына боярского из Коломенского уезда и праправнучкой рязанского боярина Михаила Ивановича Глебова, которому «в кормление» была пожалована волость Колтовская в Каширском уезде. В XVI и XVII веках многие Колтовские были воеводами в различных городах. Например, Артемий Иванович Колтовский (Большой) был полковым головой, а затем осадным воеводой и наместником в Рыльске. В 1583 году, будучи вторым воеводой, он участвовал в карательном походе в Казань, а через два года стал воеводой в Ряжске. Отец же Анны Колтовской «в полону умер», так что она была сиротой и у нее не было могущественных покровителей. Во всяком случае, никто из ее ближайших родственников не имел боярского титула.

Как же происходило бракосочетание? Иван Васильевич приказал священнику обвенчать себя с приглянувшейся ему Анной. Конечно же, тот не посмел перечить самодержцу и совершил обряд венчания.

А.А. Бушков по этому поводу пишет: «Грозный обратился к высшему духовенству за разрешением на новый брак (в те времена жениться разрешалось только трижды). Чтобы дело прошло легче, Грозный уверял, будто “не успел” осуществить свои супружеские права, и Марфа так и умерла девственницей, что делает третий брак, с точки зрения царя, как бы и “небывшим”. Разумеется, есть сильные подозрения, что Грозный лукавил насчет “небывшего” брака». Вникать в то, как все обстояло на самом деле, никто не стал. В результате 29 апреля 1572 года Церковный собор специальным определением позволил царю «ради его теплого умиления и покаяния» вступить в четвертый брак.

Вас.Суриков "Посещение царевной женского монастыря", 1912г.

Четвертый брак Ивана Грозного, заключенный «после 29 апреля 1572 года», был, по мнению многих историков, весьма удачен. Анна Колтовская вышла замуж за Ивана Васильевича восемнадцатилетней девушкой и, по понятиям того времени, была уже «перестарком». Но зато вся ее уже сформировавшаяся стать (не ровня подобию фигуры пятнадцатилетней девочки-подростка) буквально дышала страстью. Благодаря этому Анна сумела оказать существенное влияние на грозного царя. Она кое-чем даже была похожа на Марию Темрюковну. Во всяком случае, как и последняя, отличалась властностью и необузданностью, которые - особенно после хилой и тихой Марфы Собакиной - очень нравились Ивану Грозному. Во многом Анна напоминала и Анастасию, и не без ее влияния, как полагают историки, именно в 1572 году опричнина прекратила свое существование. Анна Колтовская была умной, живой и веселой женщиной, и эти качества с лихвой возмещали ее «худородство». Она сумела отвлечь Ивана Грозного от бесконечных казней, создала во дворце атмосферу веселья и безмятежности и, собрав вокруг себя самых красивых женщин, во всякую минуту готовых плясать и развлекать государя всем, что ему пожелается, старалась подольше удержать мужа рядом. Это ей вполне удалось, и Иван Васильевич проводил с новой царицей целые дни напролет. При этом Анна не была ревнива, смотрела на «игры» венценосного супруга спокойно, быстро откликалась на малейшие перемены его настроения, встречала его у порога с глубокими поклонами и старалась угождать во всем. Эта чисто женская тактика оказалась весьма успешной. Не задавая лишних вопросов, никогда открыто не вмешиваясь в дела, Анна Колтовская тем не менее сумела добиться очень многого.

Маковский."Чарка с медом"

Иоанн отправлялся в терем царицы утром. Там он встречал самый радушный прием. В опочивальне царицы для него было поставлено кресло на особом возвышении. Анна встречала его у порога с глубокими поклонами. Царь садился на свое место. Начинался “теремной день”.

Иоанн подзывал к себе своих любимиц, разговаривал с ними, иногда шутками исполнял их просьбы, дарил им целые вотчины, решал в их пользу тяжебные дела. Это время на Руси справедливо назвали “бабьим царством”.

Даже ближние опричники должны были отодвинуться на задний план. Сам “верный пес” Иоанна, Малюта Скуратов временно утратил свое влияние. К царю, в самых важных случаях, можно было проникнуть только при помощи женщин, окружавших Анну.

Согласно одной из версий, Анна вела борьбу против опричнины из мести царю. Дело в том, что княжич Андрей Воротынский, ее недавний избранник, человек, которого она очень любила, был замучен опричниками в одном из московских застенков. Естественно, сделано это было по указанию царя, и девушка имела к нему личные счеты.

Может быть, это просто совпадение, но именно за время женитьбы Ивана Грозного на Колтовской были казнены или сосланы почти все главари опричнины.

Нет, конечно же, это не было простым совпадением. Анна, пользуясь своим влиянием на царя, медленно, но верно уничтожала людей, виновных в страшной смерти любимого. Она мстила за свое погубленное чувство, но одновременно с этим, сама того не ведая, вела борьбу со всей опричниной. Она руководствовалась личной местью, но в то же время приносила огромную пользу всей измученной бесчинствами опричников Руси. В результате, за год, в течение которого Иван Грозный находился под влиянием Анны, были уничтожены очень многие из тех, кто еще вчера свирепствовал в убийствах, перед кем дрожали даже самые мужественные и закаленные в боях люди. Прежде всего, был убит князь Афанасий Иванович Вяземский, любимец царя, пользовавшийся его неограниченным доверием (например, государь только из его рук принимал лекарства, приготовленные докторами). Он был обвинен в том, что вел тайные переговоры, замышляя отдать Новгород и Псков под власть польского короля, и умер во время пыток.

А.Васнецов "Площадь перед церковью"

Были убиты и Федор Басманов, недавний царский фаворит, и его предполагаемый любовник. По свидетельству князя Андрея Курбского, Федор по приказу Ивана Грозного убил своего отца, Алексея Даниловича Басманова. В данном случае царь проявил высшую степень бесчеловечности и цинизма: он сказал, что помилует того, кто сумеет убить другого. Более молодой и проворный Федор убил отца, но Иван Грозный после этого крикнул: «Отца своего предал, предашь и царя!»

Так не стало трех самых высокопоставленных опричников. За ними последовали и другие.

Неудивительно, что Анна была очень популярна в народе, но при дворе у нее появились опаснейшие враги. Это были влиятельные прежде опричники, а также… князь Воротынский, отец ее бывшего жениха. Удивительно, но этот человек искренне считал, что именно из-за Анны был зверски замучен его сын Андрей. Весьма странное умозаключение, но факт остается фактом: князь Воротынский задумал интригу, достойную пера великого Шекспира.

Старый князь безумно ненавидел Анну Колтовскую, и ход его мыслей выглядел примерно так: его сын погиб потому, что она стремилась стать царицей и, опасаясь преследований со стороны Андрея, устранила его.

В результате, князь Воротынский поклялся свергнуть ту, кого считал виновницей гибели сына. У него был племянник Борис Ромодановский, девятнадцатилетний светловолосый юноша, слегка похожий на женщину и не раз, наряженный в женское платье, пленявший молодых людей. Этот женоподобный и не отличавшийся большим умом красавец любил приключения, а посему, когда князь Воротынский призвал его к себе, легко дал втянуть себя в невероятную авантюру. Бориса в Москве почти никто не знал, и князь уговорил его проникнуть в покои Анны Колтовской под видом боярышни Ирины. Там он якобы должен был втереться в доверие царицы и приобрести влияние при дворе. На самом деле, князь надеялся, что подмена быстро раскроется и царь обвинит жену в супружеской измене, а дальнейшие последствия были легко предсказуемы. Легкомысленный Борис, не долго думая, согласился.

Князь Воротынский представил «Ирину» царю, и тот ввел «ее» в покои Анны. На первых порах все вроде бы шло по плану, но потом события, как это обычно бывает, стали развиваться совсем не по задуманному сценарию. Красавица «Ирина» с приклеенной шикарной косой приглянулась самому царю, и он подарил «ей» жемчужное ожерелье.

Борис Ромодановский не на шутку испугался, но дядя успокоил его, заверив, что царь так ослаб от бесконечных излишеств, что дальше разговоров дело не зайдет. А вот здесь он явно лукавил: если верить словам очевидцев, Иван Васильевич к тому времени был еще полон сил и энергии. Но, как говорится, цель оправдывает средства.

А вечером последовал царский приказ постелить ему постель, и трепещущая от страха «Ирина» была доставлена к Ивану Васильевичу в опочивальню.

Оставшись с царем один на один, юноша, охваченный ужасом, попятился.

Не пугайся, моя красавица, - сказал царь, - не бойся меня.

И он тут же принялся гладить щеки «Ирины» своей шершавой рукой. Борис Ромодановский вытаращил глаза, не смея возразить.

А тем временем не привыкший встречать сопротивление царь толкнул его на подушки. Это случилось так неожиданно, что «Ирина» вскрикнула и попыталась встать, но было уже слишком поздно… Объяснения не понадобилось - Иван Васильевич сам нашел его, а поскольку это оказалось совсем не то, что он искал, его августейшие руки от изумления опустились, а рот от удивления приоткрылся.

Ах ты, шелудивый пес! Шутки с царем шутить вздумал…

Из горла Бориса Ромодановского вырвался слабый хрип, и он, парализованный страхом, беспомощно обмяк, словно мешок. Иван Васильевич тем временем поднял с полу отброшенный посох.

Ах ты, смерд! Рыло навозное!

Обезумевший от ужаса Борис слабо пошевелил губами, когда Иван Васильевич занес свой посох, но не успел издать ни звука. Царь сдавил охальнику горло и ударил его по голове.

Получай, подлая собака!

Удар вышел таким сильным, что проломил Борису Ромодановскому череп и раздробил нос. В лицо царя брызнуло теплой кровью, и его жертва стала запрокидываться, хватая перекошенным ртом воздух. Молодой человек выгнулся дугой, а потом затих, съежился, увял, словно раздавленный сапогом рыбий пузырь.

После этого Иван Васильевич схватил его за волосы и начал бить головой об пол. Он продолжал бить Ромодановского даже тогда, когда тот перестал кричать. Не остановился, когда брызги крови разлетелись по стене, а на полу появилась огромная лужа крови. Он бил и бил этой ненавистной головой о пол, не обращая внимания, что на его лице с каждым новым ударом появлялись кровавые капли.

Лишь вбежавшие слуги, услышавшие душераздирающие крики, перешедшие в хрип, кое-как успокоили грозного царя. После этого он бросился к жене и вновь замахнулся своим смертоносным посохом, скользким от крови, как мыло. Но он не успел ударить, свалившись в эпилептическом припадке.

Фактически, этот припадок Ивана Васильевича спас царицу от мгновенной смерти, но не уберег от сурового наказания. Как пишет Р.Г. Скрынников, «красоты и свежести Анны оказалось недостаточно, чтобы усидеть на троне».

Безумный план князя Воротынского удался: Анну Колтовскую обвинили в заговоре против государя.

Гореть тебе в аду за грехи твои! - закричала Анна.

Сама сгоришь, срамница!

К столбу привязать или на дыбу? - услужливо спросил Малюта Скуратов.

Как пишет профессор Р.Г. Скрынников, «в то время Малюта был в зените славы. Очевидно, дело не обошлось без него, и он способствовал разводу».

Много чести, - процедил сквозь зубы Иван Васильевич. - С глаз ее долой, непотребницу, в монастырь…

Этот странный обычай насильственного пострижения как меры наказания появился на Руси в XIV веке. Он явно входил в противоречие с самой идеей монашества, то есть добровольного затворничества с обречением себя на безбрачие и отречением от всех благ мира, однако лишь укрепился в XV-XVI столетиях. В какой-то степени его можно считать благом для опального человека, которому сохраняли жизнь и надежду на помилование. Но надежда эта была слабой, а жизнь - такой, что порой и смерть была бы более желанной.

Конечно, Анна пыталась оправдываться. Но бесполезно. Иван Грозный и слышать не хотел, что она не имеет ни малейшего отношения к переодетому мужчине в ее покоях. Поняв, что оправдания бессмысленны, она начала сопротивляться, да так отчаянно, что ей пришлось связать руки и ноги: «Закрой рот, душа сатанинская! А коли супротивничать будешь, закуем в цепи».

Анну по государеву приказу постригли в монахини и отправили в далекий Тихвин».

Тихвинский Введенский монастырь. Фотография. Нач. XX в.

К мстительной радости еще остававшихся в живых опричников, доставить теперь уже бывшую царицу в монастырь доверили именно им. И уж они оправдали возложенное на них доверие…

Сначала Анну привезли в Воскресенский монастырь в селе Горицы (в нынешней Вологодской области).

Менее чем через год Иван Грозный приказал постричь ее в монахини под именем сестры Дарьи во Введенском монастыре в Тихвине (в нынешней Ленинградской области).

Церемонией пострижения руководил лично Малюта Скуратов.

Рано утром к Тихвинскому монастырю подъехала крытая повозка, плотно окруженная конными опричниками. Тяжелые ворота монастыря распахнулись, и через пару минут экипаж остановился перед храмом. Опричники спешились, а Малюта Скуратов отдал несколько отрывистых приказаний.

Из повозки вытащили молодую женщину, с головой закутанную в шубу. Четверо опричников пронесли ее в храм и там посадили в заранее подготовленное кресло. Шубу с нее сбросили, и монахини увидели, что женщина связана по рукам и ногам. Было очевидно, что несчастная сопротивлялась и прибыла в монастырь явно не по своей воле.

Началась служба, но женщина (а это была Анна Колтовская) оставалась безучастной ко всему происходящему. И вдруг по храму разнесся страшный вопль: «Не хочу! Будьте вы прокляты: я царица! Вы не смеете!»

Анна забилась в истерике. Малюта Скуратов, стоявший рядом с ней, выхватил из-за пояса длинный нож, обрезал конец пояса, скомкал его и засунул получившийся кляп в рот царице. Бывшей царице…

Крики умолкли, и служба продолжилась. Затем начался непосредственно обряд пострижения. На обычный вопрос, по своей ли воле постригаемая отрекается от мира и дает ли она обет строго соблюдать правила иночества, Анна не ответила: она была без сознания. За нее ответил Малюта Скуратов. А еще примерно через час царица Анна перестала существовать. Осталась смиренная инокиня Дарья.

Н.С.Матвеев "Против воли подстриженная" 1887г.

Однако на принудительном пострижении Анны Колтовской Иван Грозный не остановился, и ее вскоре произвели в схимонахини, надев на нее схиму - черную груботканую рясу со зловещим белым черепом на груди. Ее голову также покрыл капюшон, на котором был вышит череп, и это означало смерть последних земных радостей для постриженной и полное одиночество до последнего дня жизни.

Схимонахиню Дарью поместили в подземную келью, где она и пребывала в одиночестве много-много лет. После смерти Ивана Васильевича ее выпустили из подземелья, но она продолжала оставаться в монастыре.

Иногда ее, всегда молчаливую и босую, спрашивали:

Ты, говорят, та самая царица Анна?

Она в ответ кланялась и тихо отвечала:

Старица я Дарья, а прошлого не было.

Скончалась она 5 апреля 1626 года (по некоторым данным, в 1627 году), пережив, таким образом, своего венценосного супруга более чем на сорок лет.

Всего Анна Колтовская провела в монастырях почти пятьдесят пять лет, дожив до воцарения первого Романова - племянника царицы Анастасии. В.И. Баделин в своей книге «Золото церкви» отмечает: «И все же Анну Колтовскую под конец жизни (умерла в 1626 году) ждали послабления. В царствование Михаила Романова великая старица Марфа дважды присылала ей богатые дары».

[ Великая старица Марфа (в миру Ксения Ивановна Романова) — мать царя Михаила Федоровича, супруга Федора Романова (патриарха Филарета).]

А вот при Иване Грозном все имения у ее родных были тут же отобраны, а потом, как не без иронии пишут Роберт Пейн и Никита Романов, царь всех «на всякий случай казнил».

Память царицы-инокини Дарии живо сохранилась до нашего времени не только между сестрами Введенской обители, но и между жителями окрестных селений. Приходящие в монастырь богомольцы называют его «Царицыным монастырем». Церковный историк граф М. Толстой.

(использованы главы из книги:Сергей Нечаев

"Иван Грозный. Жены и наложницы «Синей Бороды" )

Анна Алексеевна Колтовская (инокиня Дарья)
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
май - сентябрь 1572 года
Предшественник:	Марфа Собакина
Преемник:	Ирина Годунова
Вероисповедание:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Рождение:	неизвестно Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Смерть:	Ошибка Lua в Модуль:Infocards на строке 164: attempt to perform arithmetic on local "unixDateOfDeath" (a nil value). Тихвин
Место погребения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род:	Колтовские , Рюриковичи
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отец:	Алексей Горяинов Колтовской
Мать:	неизвестно
Супруг:	Иван IV
Дети:	нет
Партия:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Образование:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Учёная степень:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Монограмма :	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Биография

Дочь дворянина Алексея Игнатьевича Горяинова Колтовского. Год её рождения неизвестен. Указывается (возможно ошибочно), что рано осиротев, она воспитывалась в семье князя Андрея Курбского .

Марфа венчалась 28 октября уже больной и умерла 13 ноября (спустя две недели). Анна, как «занявшая второе место» на этом смотре, стала следующей невестой . Это был бы четвертый брак Ивана, что каноническом правом не разрешалось. Царь воспользовался кончиной митрополита Кирилла в феврале 1572 года (новый митрополит Антоний был поставлен только в мае) и созвал в Москве собор . Карамзин пишет, что на соборе первенствовал новгородский архиепископ Леонид - «корыстолюбец и угодник мирской власти».

На нём Иван клялся духовенству, что из-за болезни новобрачной Марфы и её скоропостижной смерти она не успела стать ему женой - темные силы дьявольские «воздвиже ближних многих людей враждовати на царицу нашу, еще в девицах сушу… и тако ей отраву злую учиниша».

«Злые люди чародейством извели первую супругу мою, Анастасию, - писал в своем обращении царь. - Вторая, Княжна Черкасская, также была отравлена, и в муках, в терзаниях отошла ко Господу. Я ждал немало времени и решился на третий брак, отчасти для нужды телесной, отчасти для детей моих, еще не достигших совершенного возраста: юность их претила мне оставить мир; а жить в мире без жены соблазнительно. Благословенный Митрополитом Кириллом, я долго искал себе невесты, испытывал, наконец, избрал; но зависть, вражда погубили Марфу, только именем Царицу: еще в невестах она лишилась здравия и чрез две недели супружества преставилась девою. В отчаянии, в горести я хотел посвятить себя житию Иноческому; но, видя опять жалкую младость сыновей и Государство в бедствиях, дерзнул на четвертый брак. Ныне, припадая с умилением, молю Святителей о разрешении и благословении», - говорил царь (в пересказе Карамзина).

Высшее духовенство особым приговором, датированным 29 апреля, подтвердило, что брак не был консумирован , так как венчанный муж девства невесты «не разрешил». В виде исключения по государственным соображениям царю разрешили 4-й брак (следующие «жены» его такой чести не удостаивались), однако на него наложили 3-летюю епитимью: «в течение года до Пасхи царю было запрещено входить в храм, причаститься можно было только на Пасху , затем год он должен был стоять в храме с „припадающими“ и год с „верными“, вкушать антидор он мог по праздникам» .

Лѣта 7080, Апр. въ 29, Рускія Митрополіи, Московскаго Государства и всей Руской земли - не вѣмъ, которымъ обычаемъ - Архіепископы и Епископы, и Архимандриты и Игумены, и весь Осв. Соборъ благословили Государя, Царя и В. К. Ив. Вас. женитися четвертымъ бракомъ, мимо Христово Евангеліе, и Апостолы, и Христову Церковь, и Помѣстныя Соборы, и Большихъ и Вселенскихъ семи Соборовъ .

Собор подчеркнул «всем человецем» прочим, что исключение было сделано только для царя: «да не дерзнет (никто) таковая сотворити, четвертому браку сочетатися», «аще кто гордостию дмяся или от неразумия дерзнет таковая сотворити… да будет за таковую дерзость по священным правилам проклят». .

Дата венчания Ивана с Анной не известна, не сохранилось также описание церемонии. Очевидно, оно произошло между 29 апреля (датой разрешения) и 1 июня, то есть в мае. Как отметил новгородский летописец, уже 31 мая новгородский архиепископ Леонид «пел молебны… за великую царицу Анну».

В определении Собора имелся пункт, согласно которому с царя снимается епитимия, «если он пойдет войною против неверных за святые церкви и за православную веру». В начале августа 1572 года русское воинство во главе с И. М. Воротынским в 45 верстах от Москвы при селе Молоди разгромило соединенную Крымско-Ногайскую орду. Царь с конца мая находился в Новгороде, и весть ему пришла 6-го числа, а уже 7-го он в Софийском соборе отстоял благодарственный молебен .

Брак

Уже 1 июня царь с новобрачной приехал в Новгород, где он хотел устроить себе новую резиденцию. Считается, что именно там (июнь-август 1572 г.) он составил духовную , в которой отписал Анне город Ростов «с волостми, и с путём, и с селы, и со всеми пошлинами», 14 сел «с деревнями и со всеми угодьями» в Московском, Юрьев-Польском и Ярославском уездах, а также бывшие вотчины князей Заозерских-Пеньковых .

«А бог даст мне сына с женою моею Анною, и аз его благословляю город Углечь, и Устюжная (…) с волостьми, и с путьми, и с селы, и со всеми пошлинами. А бог даст мне с женою своею с Анною дочерь, и аз её благословляю, даю город Зубцов с волостми, (…) со всеми деревнями и с угодьи. Да благословляю жену свою Анну, даю ей город Ростов, с волостьми, и с путми, и с селы, и со всеми пошлинами, да под Москвою село Алешня, село Болтино, село Астанково, и с приписными деревнями, (…) со всеми деревнями и угодьи». (Духовная грамота царя Ивана Васильевича) .

Существует однако предположение, что завещание составлено после свадьбы со следующей женой, также Анной - Васильчиковой; а Колтовская не упоминается там, как сосланная в монастырь .

2-я Новгородская летопись имеет запись о том, что 16 августа, в субботу «царица православная Анна была в ночи молитися в церкви Премудрости Божии Софии да по чюдотворцовым гробам знаменовалася - Ивана, архиепископа Навгороцкого, да Никите, епископа Навгороцкого» . На следующий же день царица уехала из Новгорода в Москву .

Этим же периодом следует датировать вклад в коломенский Спасский монастырь, «что на посаде за торгом». В описании его имущества (за 1577/78 год). указывается «образ Михаила архангела, обложен серебром, малая пядница, дан по Анне по Колтовской» .

Брак не продолжался и полугода - в сентябре 1572 года царица Анна была удалена в монастырь и вскоре пострижена в монахини с именем «Дария».

Причины опалы неизвестны. Упомянутый выше имперский посланник Даниил Принц фон Бухау пишет: «Четвертую [жену], сестру своего придворного Колтовского, не знаю по какой причине, он заключил в монастырь, убивши брата со всем семейством» . Указывается , что царица попала в опалу после измены и бегства князя Курбского, однако оно произошло десятком лет ранее - в 1563-1564 году. Мнение Л.Е.Морозовой и Б.Н.Морозова: «В сентябре царь Иван развёлся с Анной Алексеевной Колтовской. Чем он объяснил своё решение - неизвестно. Ведь обвинить её в бесплодии царь не мог: брак продолжался только четыре с небольшим месяца. Очевидно лишь одно: Колтовская очень быстро разонравилась монарху. К тому же он мог считать её незаконной супругой, с которой не следовало церемониться».

Скрынников пишет: «В то время Малюта был в зените славы. Очевидно, дело не обошлось без него, и он способствовал разводу. Возможно, его беспокоило стремительное возвышение нового временщика князя Бориса Тулупова . Князь выдал сестру за царского шурина Григория Колтовского, брата царицы Анны, и тем породнился с семьей самодержца» .

В иночестве

Точная дата и место её пострига неизвестны, возможно, не в 1572 году (непосредственно в год свадьбы), а в 1575 году, из-за чего возникает разночтение по поводу трехлетнего срока брака.

В последние годы жизни царя Ивана (ум. 1584) она жила в Покровском монастыре (Суздаль), где жили другие царственные узницы, в том числе Мария Нагая и 2-я жена царевича Ивана Ивановича -Феодосия Соловая . Это известно из отрывка указной грамоты царя Феодора І Иоанновича, косвенно датируемой 1584-1585 гг. Там же написано о её желании перебраться в Горицы

С середины 1580-х гг. она жила в Воскресенском Горицком монастыре (Горицы, близ Кириллова).

В 1586 году пожалована следующим царем, своим бывшим пасынком Фёдором I , землями в Белозерском уезде - село Никольское . В ней она именуется не только «старицей», но и «царицей и великой княгиней» .

В Тихвине

В 1607 году инокиня Дарья приезжала в столицу, видимо, по монастырским делам. Сохранился текст подорожной .

Смутное время

В 1608 году грамоту подтвердил царь Василий ІV Шуйский .

14 сентября 1613 года Введенский монастырь был сожжён шведами, и монахини, в том числе инокиня-царица, по преданию, скрывались в лесу на берегу Царицына озера . Среди документов Новгородской приказной избы 1611-1617 годов (Госархив Швеции, Стокгольм) есть выписка, относящаяся к годам оккупации - она описывает достаточно бедное «жалование» на содержание царицы.

Затем она была переселена на житье в Устюжну-Железопольскую (близ Вологды, на полпути между Тихвиным и Горицами) . Дарью, и бывших с ней стариц поселили в «двух кельишках… черного попа» Геннадия при Рождественском городском соборе, а её духовника - в отдалении, где жили дети боярские, стрельцы и другие мирские люди. По царской грамоте она получала «царское жалование годовое - деньги и запасы… из устюженских ис таможенных и ис кабацких доходов, что останетца от пищалей и от стрельцов».

В 1614 году в уезде Устюжны ей были пожалованы земли от нового царя Михаила Фёдоровича - село Никифорово взамен изъятого Никольского .

О том, что она, скорее всего, была игуменьей, свидетельствует жалованная грамота обители царя Михаила Фёдоровича на пустошь Бурково в Тихвинском погосте Новгородского уезда . Кроме того, Михаил Фёдорович жаловал ей дары - братину, бархат, камку, сорок соболей, деньги.

Некий Дмитрий Колтовский, очевидно, её родственник, навестил её в к конце сентября 1624 г., привезя дары со свадьбы Михаила Фёдоровича и княжны Марии Долгорукой , о чём сохранилось благодарственное письмо её царю .

Государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу всея Руссии пищая твоя, государь, царская богомолица, блаженныя памяти государя царя и великаго князя Ивана Васильевича всея Руссии царица старица Дарья, Бога молю и челом бью. Пожаловал ты государь царь и великий князь Михайло Федорович всея Руссии меня нищую свою царскую богомолицу, прислал ко мне с своим государским жалованием стольника Дмитрия Колтовского, с ним пожаловал прислал своей государской радости и государыни царицы и великия княгини Марии Влодимировны жалованья: каравай, да сыр, да убрусец, да ширинку. И до меня государей вашей государской богомолицы то ваше государское жалованье дошло, и я, государь, ваша царская богомолица на вашем государском жалованье челом бью и о вашем государском многолетном здоровье должна Бога молить.

«Мне шло царского жалованья за годовые запасы денег, и что доходишки имела с вотчинишки, и мы тем питалися. И после разорения литовского и немецкого в монастыре в храмах устроено, и кельи, и житницы, и мельница, и конюшенной двор, и коровей, поповские и служебниковы дворы, и всякое монастырское строение теми деньгами устроено»

Там она и умерла 5 апреля 1626 года, приняв перед смертью схимы. Новый летописец о её смерти сообщает (с ошибкой в отчестве) :

В то же время преставилась царица Дарья [жена] царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии, а была пострижена на Тихвине в Девичьем монастыре, и повелели её похоронить тут же в монастыре; а была [она] дочь Ивана Колтовского, а постриг её царь Иван Васильевич при своей жизни.

В обители хранился список Тихвинской Богоматери - благословение Дарье одному из тихвинцев, позже поступившее обратно в монастырь, и два покрова на её гробницу (один - из красного бархата, опушенный горностаем) .

Почитание

Дарья почиталась в Тихвине и окрестностях в качестве местночтимой святой как устроительница и благотворительница Введенского (Царицына) монастыря. Здесь праздновалась её память - на именины (19 марта) и день преставления (5 апреля) .

4 декабря 1998 насельниками Тихвинского Большого Успенского монастыря был освящен поклонный крест близ алтаря Введенского собора. Перед ним совершаются панихиды .

Библиография

• Бередников Я. И. Письма 4-й супруги царя Ивана Васильевича Грозного к боярину Салтыкову // Сын Отечества. 1829. № 32. С. 333-346
• Смелков М. Несколько страниц из истории тихвинского Введенского девичьего мон-ря и жизни царицы-инокини Дарьи Алексеевны, 4-й супруги царя Иоанна Грозного, почивающей в этом мон-ре // Новгородские ЕВ. 1904. № 3. Ч. неофиц. С. 159-168
• Горский С. Жены Ивана Грозного. М., 1990
• Смирнов С. М. Дарья царица // Тихвинец. 1990. № 2. С. 22-25
• Астафьев В. В. Анна Колтовская - 4-я жена Ивана Грозного // Он же. Тропинки в прошлое: Ист.-краевед. статьи и очерки. Волхов, 2003. Вып. 3. С. 8-13
• Морозов Б. Н. Иван Грозный и его жены. М., 2005. С. 176-203

Напишите отзыв о статье "Колтовская, Анна Алексеевна"

Примечания

1. Ошибочный вариант - Ивановна
2. Анна (имя жен и дочерей русских князей и государей) // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. - СПб. , 1907-1909.
3. Колтовская, Анна Ивановна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
4. // Православная энциклопедия, т. 14, с. 199-201.
5. на сайте «Русское православие»
6. Антонов А. В. поручные записи 1527-1571 гг. // РД. 2004. Вып. 10. С. 15, 16, 19, 68, 73, 76
10. Анна Алексеевна // Русский биографический словарь
11. А. Н. Боханов. Борис Годунов
14. ДДГ. С. 443. № 104
16. Юрганов А. Л. Категории русской средневековой культуры. М., 1998
17. ПСРЛ. Т. 30. С. 194.
18. ПКМГ. Ч. 1. Отд. 1. С. 320
19. Встречается ошибочная дата 1575
21. РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. 1606 г. № 1. Л. 10
22. Милорадович А. А. // Русский архив. 1897. № 9. С. 7-34.
24. Цит. по: Описание Введенского девичьего 2-классного мон-ря. С. 23

Ссылки

• Колтовская, Анна Ивановна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Дария (Колтовская) // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
• на «Родоводе ». Дерево предков и потомков

Просмотр этого шаблона Корона Царицы : Прочие: См. также:

Просмотр этого шаблона Рюриковичи Смутное время Романовы

Отрывок, характеризующий Колтовская, Анна Алексеевна

– И что же нам теперь делать? – мысленно «стуча зубами», спросила я.
– Помнишь, когда ты показала мне твоих первых чудищ, ты ударила их зелёным лучом? – уже опять вовсю озорно сверкая глазами, (опять же, быстрее меня очухавшись!), задорно спросила Стелла. – Давай – вместе?..
Я поняла, что, к счастью, сдаваться она всё ещё собирается. И решила попробовать, потому что терять нам всё равно было нечего...
Но ударить мы так и не успели, потому что паук в тот момент резко остановился и мы, почувствовав сильный толчок, со всего маху шлёпнулись на землю... Видимо, он притащил нас к себе домой намного раньше, чем мы предполагали...
Мы очутились в очень странном помещении (если конечно это можно было так назвать). Внутри было темно, и царила полная тишина... Сильно пахло плесенью, дымом и корой какого-то необычного дерева. И только время от времени слышались какие-то слабые звуки, похожие на стоны. Как будто бы у «страдавших» уже совсем не оставалось сил…
– Ты не можешь это как-то осветить? – я тихо спросила Стеллу.
– Я уже попробовала, но почему-то не получается... – так же шёпотом ответила малышка.
И сразу же прямо перед нами загорелся малюсенький огонёк.
– Это всё, что я здесь могу. – Огорчённо вздохнула девчушка
При таком тусклом, скупом освещении она выглядела очень усталой и как бы повзрослевшей. Я всё время забывала, что этому изумительному чудо-ребёнку было всего-то ничего – пять лет!.. Наверное, её такой временами серьёзный, недетский разговор или её взрослое отношение к жизни, или всё это вместе взятое, заставляло забывать, что в реальности она ещё совсем малюсенькая девочка, которой в данный момент должно было быть до ужаса страшно. Но она мужественно всё переносила, и даже ещё собиралась воевать...
– Смотри, кто это здесь? – прошептала малышка.
И вглядевшись в темноту, я увидела странные «полочки», на которых, как в сушилке, лежали люди.
– Мама?.. Это ты, мама??? – тихонько прошептал удивлённый тоненький голосок. – Как же ты нас нашла?
Я сначала не поняла, что ребёнок обращался ко мне. Начисто позабыв, для чего мы сюда пришли, я только тогда поняла, что спрашивают именно меня, когда Стелла сильно толкнула меня кулачком в бок.
– А мы же не знаем, как их зовут!.. – прошептала я.
– Лия, а ты что здесь делаешь? – прозвучал уже мужской голос.
– Тебя ищу, папочка. – Голоском Лии мысленно ответила Стелла.
– А как вы сюда попали? – спросила я.
– Наверняка, так же, как и вы... – был тихий ответ. – Мы гуляли по берегу озера, и не видели, что там был какой-то «провал»... Вот мы туда и провалились. А там ждал вот этот зверь... Что же будем делать?
– Уходить. – Постаралась ответить как можно спокойнее я.
– А остальных? Ты хочешь их всех оставить?!. – прошептала Стелла.
– Нет, конечно же, не хочу! Но как ты собираешься их отсюда забирать?..
Тут открылся какой-то странный, круглый лаз и вязкий, красный свет ослепил глаза. Голову сдавило клещами и смертельно захотелось спать...
– Держись! Только не спи! – крикнула Стелла. И я поняла, что это пошло на нас какое-то сильное действие, Видимо, этому жуткому существу мы нужны были совершенно безвольными, чтобы он свободно мог совершать какой то свой «ритуал».
– Ничего мы не сможем... – сама себе бурчала Стелла. – Ну, почему же не получается?..
И я подумала, что она абсолютно права. Мы обе были всего лишь детьми, которые, не подумав, пустились в очень опасные для жизни путешествия, и теперь не знали, как из этого всего выбраться.
Вдруг Стелла сняла наши наложенные «образы» и мы опять стали сами собой.
– Ой, а где же мама? Ты кто?... Что ты сделала с мамой?! – возмущённо прошипел мальчик. – А ну немедленно верни её обратно!
Мне очень понравился его бойцовский дух, имея в виду всю безнадёжность нашей ситуации.
– Дело в том, что здесь не было твоей мамы, – тихо прошептала Стелла. – Мы встретили твою маму там, откуда вы «провалились» сюда. Они за вас очень переживают, потому что не могут вас найти, вот мы и предложили помочь. Но, как видишь, мы оказались недостаточно осторожными, и вляпались в ту же самую жуткую ситуацию...
– А как давно вы здесь? Вы знаете, что с нами будут делать? – стараясь говорить уверенно, тихо спросила я.
– Мы недавно... Он всё время приносит новых людей, а иногда и маленьких зверей, и потом они пропадают, а он приносит новых.
Я с ужасом посмотрела на Стеллу:
– Это самый настоящий, реальный мир, и совершенно реальная опасность!.. Это уже не та невинная красота, которую мы создавали!.. Что будем делать?
– Уходить. – Опять упорно повторила малышка.
– Мы ведь можем попробовать, правда? Да и бабушка нас не оставит, если уж будет по-настоящему опасно. Видимо пока мы ещё можем выбраться сами, если она не приходит. Ты не беспокойся, она нас не бросит.
Мне бы её уверенность!.. Хотя обычно я была далеко не из пугливых, но эта ситуация заставляла меня очень сильно нервничать, так как здесь находились не только мы, но и те, за кем мы пришли в эту жуть. А как из данного кошмара выкарабкиваться – я, к сожалению, не знала.
– Здесь нету времени, но он приходит обычно через одинаковый промежуток, примерно как были сутки на земле. – Вдруг ответил на мои мысли мальчик.
– А сегодня уже был? – явно обрадованная, спросила Стелла.
Мальчонка кивнул.
– Ну что – пошли? – она внимательно смотрела на меня и я поняла, что она просит «надеть» на них мою «защиту».
Стелла первая высунула свою рыжую головку наружу...
– Никого! – обрадовалась она. – Ух ты, какой же это ужас!..
Я, конечно, не вытерпела и полезла за ней. Там и правда был настоящий «ночной кошмар»!.. Рядом с нашим странным «местом заточения», совершенно непонятным способом, повешенные «пучками» вниз головой, висели человеческие сущности... Они были подвешены за ноги, и создавали как бы перевёрнутый букет.
Мы подошли ближе – ни один из людей не показывал признаков жизни...
– Они же полностью «откачаны»! – ужаснулась Стелла. – У них не осталось даже капельки жизненной силы!.. Всё, давайте удирать!!!
Мы понеслись, что было сил, куда-то в сторону, абсолютно не зная – куда бежим, просто подальше бы от всей этой, замораживающей кровь, жути... Даже не думая о том, что можем снова вляпаться в такую же, или же ещё худшую, жуть...
Вдруг резко потемнело. Иссиня-чёрные тучи неслись по небу, будто гонимые сильным ветром, хотя никакого ветра пока что не было. В недрах чёрных облаков полыхали ослепительные молнии, красным заревом полыхали вершины гор... Иногда набухшие тучи распарывало о злые вершины и из них водопадом лилась тёмно-бурая вода. Вся эта страшная картинка напоминала, самый жуткий из жутких, ночной кошмар....
– Папочка, родимый, мне так страшно! – тоненько взвизгивал, позабыв свою былую воинственность, мальчонка.
Вдруг одна из туч «порвалась», и из неё полыхнул ослепительно яркий свет. А в этом свете, в сверкающем коконе, приближалась фигурка очень худого юноши, с острым, как лезвие ножа, лицом. Вокруг него всё сияло и светилось, от этого света чёрные тучи «плавились», превращаясь в грязные, чёрные лоскутки.
– Вот это да! – радостно закричала Стелла. – Как же у него это получается?!.
– Ты его знаешь? – несказанно удивилась я, но Стелла отрицательно покачала головкой.
Юноша опустился рядом с нами на землю и ласково улыбнувшись спросил:
– Почему вы здесь? Это не ваше место.
– Мы знаем, мы как раз пытались выбраться на верх! – уже во всю щебетала радостная Стелла. – А ты поможешь нам вернуться наверх?.. Нам обязательно надо быстрее вернуться домой! А то нас там бабушки ждут, и вот их тоже ждут, но другие.
Юноша тем временем почему-то очень внимательно и серьёзно рассматривал меня. У него был странный, насквозь пронизывающий взгляд, от которого мне стало почему-то неловко.
– Что ты здесь делаешь, девочка? – мягко спросил он. – Как ты сумела сюда попасть?
– Мы просто гуляли. – Честно ответила я. – И вот их искали. – Улыбнувшись «найдёнышам», показала на них рукой.
– Но ты ведь живая? – не мог успокоиться спаситель.
– Да, но я уже не раз здесь была. – Спокойно ответила я.
– Ой, только не здесь, а «наверху»! – смеясь, поправила меня моя подружка. – Сюда мы бы точно не возвращались, правда же?
– Да уж, я думаю, этого хватит надолго... Во всяком случае – мне... – меня аж передёрнуло от недавних воспоминаний.
– Вы должны отсюда уйти. – Опять мягко, но уже более настойчиво сказал юноша. – Сейчас.
От него протянулась сверкающая «дорожка» и убежала прямо в светящийся туннель. Нас буквально втянуло, даже не успев сделать ни шагу, и через какое-то мгновение мы оказались в том же прозрачном мире, в котором мы нашли нашу кругленькую Лию и её маму.
– Мама, мамочка, папа вернулся! И Велик тоже!.. – маленькая Лия кубарем выкатилась к нам навстречу, крепко прижимая к груди красного дракончика.. Её кругленькая мордашка сияла солнышком, а сама она, не в силах удержать своего бурного счастья, кинулась к папе и, повиснув у него на шее, пищала от восторга.
Мне было радостно за эту, нашедшую друг друга, семью, и чуточку грустно за всех моих, приходящих на земле за помощью, умерших «гостей», которые уже не могли друг друга так же радостно обнять, так как не принадлежали тем же мирам...
– Ой, папулечка, вот ты и нашёлся! А я думала, ты пропал! А ты взял и нашёлся! Вот хорошо-то как! – аж попискивала от счастья сияющая девчушка.
Вдруг на её счастливое личико налетела тучка, и оно сильно погрустнело... И уже совсем другим голосом малышка обратилась к Стелле:
– Милые девочки, спасибо вам за папу! И за братика, конечно же! А вы теперь уже уходить будете? А ещё когда-то вернётесь? Вот ваш дракончик, пожалуйста! Он был очень хороший, и он меня очень, очень полюбил... – казалось, что прямо сейчас бедная Лия разревётся навзрыд, так сильно ей хотелось подержать ещё хоть чуть-чуть этого милого диво-дракончика!.. А его вот-вот увезут и уже больше не будет...
– Хочешь, он ещё побудет у тебя? А когда мы вернёмся, ты его нам отдашь обратно? – сжалилась над малышкой Стелла.
Лия сначала ошалела от неожиданно свалившегося на неё счастья, а потом, не в состоянии ничего сказать, так сильно закивала головкой, что та чуть ли не грозилась отвалиться...
Простившись с радостным семейством, мы двинулись дальше.
Было несказанно приятно опять ощущать себя в безопасности, видеть тот же, заливающий всё вокруг радостный свет, и не бояться быть неожиданно схваченной каким-то страшно-кошмарным ужастиком...
– Хочешь ещё погулять? – совершенно свежим голоском спросила Стелла.
Соблазн, конечно же, был велик, но я уже настолько устала, что даже покажись мне сейчас самое что ни есть большое на земле чудо, я наверное не смогла бы этим по-настоящему насладиться...
– Ну ладно, в другой раз! – засмеялась Стелла. – Я тоже устала.
И тут же, каким-то образом, опять появилось наше кладбище, где, на той же скамеечке, дружно рядышком сидели наши бабушки...
– Хочешь покажу что-то?... – тихо спросила Стелла.
И вдруг, вместо бабушек появились невероятно красивые, ярко сияющие сущности... У обоих на груди сверкали потрясающие звёзды, а у Стеллиной бабушки на голове блистала и переливалась изумительная чудо-корона...
– Это они... Ты же хотела их увидеть, правда? – я ошалело кивнула. – Только не говори, что я тебе показывала, пусть сами это сделают.
– Ну, а теперь мне пора... – грустно прошептала малышка. – Я не могу идти с тобой... Мне уже туда нельзя...
– Я обязательно приду к тебе! Ещё много, много раз! – пообещала от всего сердца я.
А малышка смотрела мне вслед своими тёплыми грустными глазами, и казалось, всё понимала... Всё, что я не сумела нашими простыми словами ей сказать.

Всю дорогу с кладбища домой я безо всякой причины дулась на бабушку, притом злясь за это на саму себя... Я была сильно похожа на нахохлившегося воробья, и бабушка прекрасно это видела, что, естественно, меня ещё больше раздражало и заставляло глубже залезть в свою «безопасную скорлупу».... Скорее всего, это просто бушевала моя детская обида за то, что она, как оказалось, многое от меня скрывала, и ни чему пока не учила, видимо считая меня недостойной или не способной на большее. И хотя мой внутренний голос мне говорил, что я тут кругом и полностью не права, но я никак не могла успокоиться и взглянуть на всё со стороны, как делала это раньше, когда считала, что могу ошибаться...
Наконец, моя нетерпеливая душа дольше выдержать молчание была не в состоянии...
– Ну и о чём вы так долго беседовали? Если, конечно, мне можно это знать... – обиженно буркнула я.
– А мы не беседовали – мы думали, – спокойно улыбаясь ответила бабушка.
Казалось, она меня просто дразнит, чтобы спровоцировать на какие-то, ей одной понятные, действия...
– Ну, тогда, о чём же вы там вместе «думали»? – и тут же, не выдержав, выпалила: – А почему бабушка Стеллу учит, а ты меня – нет?!.. Или ты считаешь, что я ни на что больше не способна?
– Ну, во-первых, брось кипятиться, а то вон уже скоро пар пойдёт... – опять спокойно сказала бабушка. – А, во-вторых, – Стелле ещё долго идти, чтобы до тебя дотянуться. И чему же ты хочешь, чтобы я учила тебя, если даже в том, что у тебя есть, ты пока ещё совсем не разобралась?.. Вот разберись – тогда и потолкуем.
Я ошалело уставилась на бабушку, как будто видела её впервые... Как это Стелле далеко до меня идти?!. Она ведь такое делает!.. Столько знает!.. А что – я? Если что-то и делала, то всего лишь кому-то помогала. А больше и не знаю ничего.
Бабушка видела моё полное смятение, но ни чуточки не помогала, видимо считая, что я должна сама через это пройти, а у меня от неожиданного «положительного» шока все мысли, кувыркаясь, пошли наперекосяк, и, не в состоянии думать трезво, я лишь смотрела на неё большими глазами и не могла оправиться от свалившихся на меня «убийственных» новостей...
– А как же «этажи»?.. Я ведь никак не могла сама туда попасть?.. Это ведь Стеллина бабушка мне их показала! – всё ещё упорно не сдавалась я.
– Ну, так ведь для того и показала, чтобы сама попробовала, – констатировала «неоспоримый» факт бабушка.
– А разве я могу сама туда пойти?!.. – ошарашено спросила я.
– Ну, конечно же! Это самое простое из того, что ты можешь делать. Ты просто не веришь в себя, потому и не пробуешь...
– Это я не пробую?!.. – аж задохнулась от такой жуткой несправедливости я... – Я только и делаю, что пробую! Только может не то...
Вдруг я вспомнила, как Стелла много, много раз повторяла, что я могу намного больше... Но могу – что?!.. Я понятия не имела, о чём они все говорили, но теперь уже чувствовала, что начинаю понемножку успокаиваться и думать, что в любых трудных обстоятельствах мне всегда помогало. Жизнь вдруг показалась совсем не такой уж несправедливой, и я понемногу стала оживать...
Окрылённая положительными новостями, все последующие дни я, конечно же, «пробовала»... Совершенно себя не жалея, и вдребезги истязая своё, и так уже измождённое, физическое тело, я десятки раз шла на «этажи», пока ещё не показываясь Стелле, так как желала сделать ей приятный сюрприз, но при этом не ударить лицом в грязь, сделав какую-нибудь глупую ошибку.
Но вот, наконец-то, решила – хватит прятаться и решила навестить свою маленькую подружку.
– Ой, это ты?!.. – сразу же зазвучал счастливыми колокольчиками знакомый голосок. – Неужели это правда ты?! А как же ты сюда пришла?.. Ты что – сама пришла?
Вопросы, как всегда, сыпались из неё градом, весёлая мордашка сияла, и для меня было искренним удовольствием видеть эту её светлую, бьющую фонтаном, радость.
– Ну что, пойдём гулять? – улыбаясь, спросила я.
А Стелла всё никак не могла успокоиться от счастья, что я сумела придти сама, и что теперь мы уже сможем встречаться, когда пожелаем и даже без посторонней помощи!
– Вот видишь, я же тебе говорила, что ты можешь больше!.. – счастливо щебетала малышка. – Ну, теперь всё хорошо, теперь уже нам никто не нужен! Ой, а это как раз-то очень хорошо, что ты пришла, я тебе хотела что-то показать и очень тебя ждала. Но для этого нам придётся прогуляться туда, где не очень приятно...
– Ты имеешь в виду «нижний этаж»? – поняв, о чём она говорит, тут же спросила я.
Стелла кивнула.
– А что ты там потеряла?
– О, я не потеряла, я нашла!.. – победоносно воскликнула малышка. – Помнишь, я говорила тебе, что там бывают и хорошие сущности, а ты мне тогда не поверила?
Откровенно говоря, я не очень-то верила и сейчас, но, не желая обижать свою счастливую подружку, согласно кивнула.
– Ну вот, теперь ты поверишь!.. – довольно сказала Стелла. – Пошли?
На этот раз, видимо уже приобретя кое-какой опыт, мы легко «проскользнули» вниз по «этажам», и я снова увидела, очень похожую на виденные раньше, гнетущую картину...
Под ногами чавкала какая-то чёрная, вонючая жижа, а из неё струились ручейки мутной, красноватой воды... Алое небо темнело, полыхая кровавыми бликами зарева, и, нависая по-прежнему очень низко, гнало куда-то багровую громаду неподъёмных туч... А те, не поддаваясь, висели тяжёлые, набухшие, беременные, грозясь разродиться жутким, всё сметающим водопадом... Время от времени из них с гулким рёвом прорывалась стена буро-красной, непрозрачной воды, ударяя о землю так сильно, что казалось – рушится небо...
Деревья стояли голые и безликие, лениво шевеля обвисшими, шипастыми ветвями. Дальше за ними простиралась безрадостная, выгоревшая степь, теряясь вдали за стеной грязного, серого тумана... Множество хмурых, поникших людских сущностей неприкаянно бродили туда-сюда, бессмысленно ища чего-то, не обращая никакого внимания на окружающий их мир, который, и правда, не вызывал ни малейшего удовольствия, чтобы на него хотелось смотреть... Весь пейзаж навевал жуть и тоску, приправленную безысходностью...
– Ой, как же здесь страшно... – ёжась, прошептала Стелла. – Сколько бы раз сюда не приходила – никак не могу привыкнуть... Как же эти бедняжки здесь живут?!.
– Ну, наверное, эти «бедняжки» слишком сильно провинились когда-то, если оказались здесь. Их ведь никто сюда не посылал – они всего лишь получили то, чего заслуживали, правда же? – всё ещё не сдаваясь, сказала я.
– А вот сейчас посмотришь... – загадочно прошептала Стелла.
Перед нами неожиданно появилась заросшая сероватой зеленью пещера. А из неё, щурясь, вышел высокий, статный человек, который никоим образом не вписывался в этот убогий, леденящий душу пейзаж...
– Здравствуй, Печальный! – ласково приветствовала незнакомца Стелла. – Вот я подругу привела! Она не верит, что здесь можно найти хороших людей. А я хотела ей тебя показать... Ты ведь не против?
– Здравствуй милая... – грустно ответил человек, – Да не такой я хороший, чтобы меня кому-то показывать. Напрасно ты это...
Как ни странно, но этот печальный человек мне и в правду сразу чем-то понравился. От него веяло силой и теплом, и было очень приятно рядом с ним находиться. Уж, во всяком случае, он никак не был похож на тех безвольных, убитых горем, сдавшихся на милость судьбы людей, которыми был битком набит этот «этаж».
– Расскажи нам свою историю, печальный человек... – светло улыбнувшись, попросила Стелла.
– Да нечего там рассказывать, и гордиться особо нечем... – покачал головой незнакомец. – И на что вам это?
Мне почему-то стало его очень жаль... Ещё ничего о нём не зная, я уже была почти что уверенна, что этот человек никак не мог сделать что-то по-настоящему плохое. Ну, просто не мог!.. Стела, улыбаясь, следила за моими мыслями, которые ей видимо очень нравились...
– Ну, хорошо, согласна – ты права!.. – видя её довольную мордашку, наконец-то честно признала я.
– Но ты ведь ещё ничего о нём не знаешь, а ведь с ним всё не так просто, – лукаво улыбаясь, довольно произнесла Стелла. – Ну, пожалуйста, расскажи ей, Печальный...
Человек грустно нам улыбнулся, и тихо произнёс:
– Я здесь потому, что убивал... Многих убивал. Но не по желанию, а по нужде это было...
Я тут же жутко расстроилась – убивал!.. А я, глупая, поверила!.. Но почему-то у меня упорно не появлялось ни малейшего чувства отторжения или неприязни. Человек явно мне нравился, и, как бы я не старалась, я ничего с этим поделать не могла...

Царь после смерти в 1571 г. 3-й своей жены - Марфы Собакиной собрал духовенство и слезно просил дать ему прощение за 4-й брак, объясняя его государственной необходимостью и невозможностью одному воспитывать детей. Соборным определением от 29 апреля 1572 г. церковь разрешила Ивану жениться на А. И. К., но, чтобы беззаконие царя (православная церковь с трудом разрешала 3 брака) не стало соблазном для простого люда, тот же собор вынес постановление, в котором грозил проклятием каждому, кто осмелится вступить в 4-й брак. Иван Грозный женился на 18-летней А. И. К. и прожил с ней 3 года. Поскольку А. И. К. вела себя очень независимо по отношению к ближайшему опричному окружению царя, и многие опричники были казнены при ее содействии, опричная верхушка постаралась избавиться от нее обычным для того времени способом: в 1575 г. ее заключили в Тихвинский монастырь. Там царицу насильно постригли под именем Дарии; церемонией пострижения руководил Малюта Скуратов-Бельский. В духовном завещании Ивана IV Васильевича Грозного 1572 г. А. И. К. назначался в удел г. Ростов «с волостми и с пустми, и с селы и со всеми пошлинами», а также 14 сел «с деревнями и со всеми угодьями». Сохранились жалованные грамоты «старице царице и великой княгине Дарье» от 1586, 1604 и т. д. Умерла в 1626 или 1627 г. От брака с царем детей не имела.

Третья жена Грозного - Анна Колтовская

Последний раз венчался Иван в церкви 28 апреля 1572 года, когда женой его стала Анна Ивановна Колтовская, дочь знатного каширского дворянина, чьи предки были рязанскими боярами.

Анна Ивановна во многом напоминала Анастасию, и не без ее влияния, как полагают многие историки, именно в 1572 году опричнина прекратила свое существование.

Неизвестно почему, менее чем через год Иван приказал постричь ее в монахини под именем инокини Дарьи. Однако на том Иван не остановился, и в тот же день ее постригли в схимонахини, надев на нее схиму - черную груботканую рясу с белым черепом на груди, что означало смерть всех земных радостей для постриженной и одиночество до последнего дня жизни.

Схимонахиню Дарью отвезли в подземную келью, где она и пребывала в одиночестве много лет. После смерти Ивана ее выпустили из подземелья, но она продолжала оставаться в монастыре и скончалась в августе 1626 года, пережив, таким образом, своего венценосного супруга более чем на сорок лет.

Состоялось ли это тайное венчание, неизвестно. Известно только, что свадебный пир был очень веселым и на улицы Москвы были выставлены столы, заполненные хлебом, мясом и рыбой, а также десятки бочек пива и браги.

Однако после брачной ночи Иван вышел из опочивальни скучным, печальным и удрученным.

Лучшие дня

Затем он приказал закладывать санный поезд и ехать в Александровскую слободу. Он привез туда Марию, и на следующий день обитатели Александровской слободы увидели, как из ворот царской усадьбы выехали сани, а в них, опеленутая веревками, лежала, будто спящая, молодая царица.

Лошадь подтащила сани к полынье, пробитой в центре замерзшего пруда, и остановилась.

Из ворот следом выехал царь, а с ним рядом шел какой-то начальный человек и, обращаясь к слободчанам, столпившимся на берегу, громко произнес:

Православные! Ныне узрите, как карает великий государь измену. Князья Долгорукие обманным воровским обычаем повенчали государя с девкой, коя до венца слюбилась с неким злодеем и пришла во храм в скверне блудодеяния, о чем государь не ведал. И за то злое, изменное дело повелел великий государь девку Марийку в пруду утопить!

Использован материал кн.: Вольдемар Балязин Занимательная история России, М. 2001

Анна Колтовская

С этим пришел опричнине конец, и никто не стал поминать опричнину… и все земские, кто остался еще в живых, получили свои вотчины, ограбленные и запустошенные опричниками.

Г. Штаден. О Москве Ивана Грозного. 1572 г.

Она пережила всех в той чужой недоброй семье. Старшего царевича - Ивана, что по первому разу женился в один год с ее замужеством: пожелал царь, чтоб вели они с сыном вместе невест под венец. Самого царя - Ивана Васильевича, даже при седьмой жене не унимавшегося с новыми сватовствами и брачными расчетами. Младшего царевича - Федора Ивановича, будто и не крепкого на голову, будто и тишайшего, да ведь отстоявшего от развода свою царицу Ирину, бедную костромскую дворянку, даже под монашеским клобуком, даже под именем инокини Александры не оставлявшей мысли о престоле.

И Бориса Годунова - в ее дворцовые годы всего-то кравчего, так неудачно просватавшего за царя хворую свою родственницу Марфу Собакину. Да и то сказать, разве сила была в нем - тогда еще в тесте его, Малюте Скуратове, да родном дядьке, доверенном из доверенных, постельничем Дмитрии Ивановиче Годунове. Как-никак ведал всей дворцовой прислугой, сторожами да истопниками, спать ложился у входа в царскую спальню. Без их наговоров да советов неужто не нашел бы царь иной девки - привезли-то в Александрову слободу полторы тысячи невест! Как-никак был третий брак последним - четвертого церковь признать не могла, иначе как сожительством не называла.

И первого Самозванца - при всем честном народе признанного привезенной из далекого монастыря Марией Нагой родным сыном. Через кровь и жизнь своего рожоного Дмитрия преступила седьмая жена Ивана Васильевича, чтобы разом отомстить и за смерть дитяти, и за свой изувеченный монастырскими стенами бабий век. Может, и думала-то больше о муже, которому, не успев родить сына, стала неугодной, который, замены молодой матери не найдя, уже приготовился ее отослать. Вот и вернула себе, хоть не судом да ненадолго, царское имя одна из великих княгинь и цариц, нашла место в мужской усыпальнице - Архангельском соборе, пусть не в самом храме, пусть под лестницей на хоры, а все белокаменная плита в хитрой вязи высеченных букв: «…Маря Федоровна… всеа Руси Ивана».

Пережила и Василия Шуйского с другой царицей Марьей, совсем-то молоденькой, да за полтора года дворцовой жизни поплатившейся тем же клобуком, тем же безысходным монашеским житьем.

И другого Самозванца - Тушинского вора, за которым пошла незадачливая польская гордячка. Кого бы не признала своим мужем Марина Мнишек, лишь бы сохранить тень надежды на русскую корону, на московский престол!

И десять с лишним лет правления новой династии - не назовешь же эти годы царствованием Михаила Романова, когда чуть не на каждом указе ставилась и властная подпись его отца, патриарха Филарета. Это ему, былому Федору Романову, не терпелось дорваться до царского престола. Это он поплатился за нетерпение насильственным постригом, долгим варшавским пленом, должен был удовлетвориться высшей властью духовной и по-прежнему мечтал о единственной нужной ему - светской. Даром, что ли, с детства у англичанина занимался, сколько языков знал, наряды да развлечения любил, первым щеголем московским слыл!

А она все жила за монастырскими стенами, всем ненужная, всеми забытая, какой была и в царском дворце, - дочь коломенского боярского сына Анна Колтовская.

Не иначе боялась, смертно боялась супружеского своего часа. Для родных неслыханная честь - ведь и фамилии не имели, Колтовскими стали называться по той волости, которую получил в прокормление дед, рязанский боярин Глебов, - для нее…

Слухами полнилась земля. Никогда еще не был царь Иван Грозный так жестокосерд, так кровожадно злобен, как после смерти второй своей царицы, «из черкас пятигорских девицы», Марьи Темрюковны. Ото всей семилетней их супружеской жизни осталось только восемь каменных гробниц под Троицким собором Александровой слободы. Рожала царица Марья одних дочерей, а дочерям Ивана, как говорилось, не давал бог веку - одна за другой в младенчестве умирали.

Нет, сдерживать его она не сдерживала. Где там, когда командовал всем опричным войском родной Царицын брат Кастрюк-Момстрюк, которым пугали детей, недобрым словом поминали в сказаньях и песнях. Скорее страх. Конечно же, страх, как никогда раньше, овладел Иваном.

Снова шел по русской земле мор. В одной Москве умирало на день до шестисот москвичей. Росли цены на хлеб. Беспокойно было на границах. И Иван боялся за власть. Свою власть.

Царь Иван Грозный. Гравюра из книги С. Герберштейна «Необычайные московитские истории». 1563 г.

Первого сентября 1569 года не стало Марьи Темрюковны, и тут же Иван решил расправиться окончательно с двоюродным своим братом, с которым столько лет пировал за одним столом, ходил в походы, которого навещал в его владениях, сватал и женил. Виной всему было то, что любили князя Владимира Андреевича Старицкого в народе, что удачливо воевал он в походах, того удачнее хозяйствовал на своих землях. Разве недостаточно для расправы одной подметной челобитной, будто мыслит князь о царском престоле, будто поддержать его решил господин Великий Новгород?

Иван спешно вызывает Старицкого в Александрову слободу с княгиней и дочерью. Но доехать до любимой Ивановой столицы им не пришлось. На одной из последних ямских станций перед слободой ждали их Малюта Скуратов и Василий Грязной и заставили всю княжескую семью выпить яд. Погиб сам Владимир. Погибла его княгиня Евдокия Романовна, которую выбрал одиннадцатью годами раньше в жены брату Грозный. В одном не сходятся историки - сколько малолетних детей разделило судьбу незадачливых родителей. А двадцатого октября не стало и матери князя - гордой и властной Ефросиньи Старицкой. Разлученная с сыном, принужденная, чтоб хоть на время отвести от него беду, постричься, отправлена она была дымом на одном из стругов, которым плыла по реке Шексне.

Верил ли Иван в подметную грамоту, сам ли велел ее сочинить, но теперь путь его лежал в Новгороду Великому. Клин, Торжок, Тверь были лишь преддверием ужаса, который разразился на берегу Волхова. «Кровавая баня», - напишет Карл Маркс. Кровавая баня…

Второго января опричные войска вступили в Новгород, шестого к ним присоединился Иван. Каждодневно их жертвами становилось от одной до полутора тысяч человек - ровно столько, сколько удавалось утопить в Волхове. Больше не принимала река, а опричникам всего важнее было, чтобы никто не спасся, ни одна живая душа. «Прихватывая багры и рогатины, людей копии прободающе и топоры секуще, и во глубину без милости погружаху», - безымянный новгородский летописец не искал слов отчаяния.

И еще на триста верст в округе разграбленные селения, сожженный хлеб, перерезанный скот. Даже наемный солдат без роду и племени, нашедший себе работу в опричных войсках, Генрих Штаден поразится, как можно разжиться за один поход. Ехал он в Новгород на одной лошади, возвращался с сорока девятью, да из них двадцать две тянули груженные краденым добром подводы. Что удивительного, что в стране вспыхнул новый голод.

Теперь очередь была за Москвой. В конце июля того же года на Поганой луже, которая станет со временем Чистыми прудами, разыграются, по словам Карла Маркса, «самые невероятные зверские сцены». И хотя из согнанных для казни трехсот человек сто восемьдесят четыре были там же оправданы, на остальных на этот раз испробовали свою жестокую удаль сам царь и старший царевич Иван. Рубили головы сноровисто, хватко, без устали. Нужды в палачах не оказалось. Справились без их помощи и с казначеем Никитой Фуниковым, и с печатником И.М. Висковатым, имевшим будто бы тайные сношения с польским королем, турецким султаном да еще и крымским ханом в придачу, и со многими дьяками. Только со временем историки разберутся, что страшный день на Поганой луже стал началом конца опричнины, поголовного истребления тех, кто еще недавно мог судить о животе и смерти любого человека в Московском государстве. Все слишком походило на Варфоломеевскую ночь, да и совпало с ней по времени. В этой ночи, стоившей жизни половине французской родовитой знати, также принимал участие сам король Карл IX, и произошла она в конце августа 1572 года.

1571 год не принес облегчения русскому государству. По-прежнему свирепствовала моровая язва, не ослабевал голод, объявилась чума. На конец мая пришлось нашествие на Москву Девлет-Гирея, когда царь Иван находился на очередном богомолье на севере. О чем молился, на какое чудо надеялся? Но когда вернулся в столицу, хан успел далеко уйти с богатейшей добычей и множеством пленников. Остались дотла выгоревшие Занеглименье и Китай-город, поврежденный пожаром Кремль.

И словно в ответ на новые беды расправился Иван теперь уже с начальниками опричнины: первым казнил брата Марьи Темрюковны, страшного Кастрюка-Момстрюка, да кстати объявил и о новой своей женитьбе. В Александровой слободе стали готовить великие торжества царских смотрин. Но не успели отшуметь свадебные столы, как третьей царицы не стало. Жалел ли царь о Марфе, которую так по хворости ее девицей и схоронил, нет ли, но ровно через год, новой весной, ввел в царицыны покои Анну, Ивана Колтовского дочь. Ввел без венчания, «по молитве», на которую куда как неохотно согласился церковный собор. Пришлось же пристраивать к кремлевскому Благовещенскому собору новые сени-крыльцо, чтобы стоять службы: вход в церковь был царю закрыт. Свадебные же торжества если и состоялись, то одного царевича Ивана. Годуновы не отступились от честолюбивых надежд - сумели просватать за царевича-наследника другую свою родственницу, Евдокию Ивановну Сабурову. Верно и то, что повезло Евдокии еще меньше, чем царице Анне: года не прошло, как волей свекра сослали ее в монастырь. Муж не вступился, Годуновы затаились.

Жизнь царицы Анны… Всего-то недолгих три года: 1572–1575. Поначалу составит Иван новую духовную грамоту - завещание в июне - августе, после женитьбы. Определит долю сыновей. Упомянет Анну - жену, царицу, назначит ее вдовью долю: подмосковное село Алешню, село Болтино, село Астанково «с приписными деревнями». немного, куда как немного, зато позаботится о детях, которых могла родить. И не просто о детях. И в ум не беря, что могут это оказаться сыновья, напишет: «Если родится дочь от царицы Анны». Царевне в долю шли вотчины без малого десятка казненных: «село Митрополичье, что было Михайла Тучкова, село Елдигино, что было Юрия Шеина, село Симоновское Васильевское Шеина, село Кленки Услюмовское, Данилово село Ивановское, Брюхово село Супонево, Сафарынское Ивана Сафарина, село Давыдовское Дмитреевское Яковлева сына Давыдова». Тени казненных не пугали Грозного, не могли омрачить и судьбы неродившейся дочери.

Вскоре после появления царицы Анны во дворце смерть польского короля Сигизмунда II Августа всколыхнула Ивана. Пошли разговоры о том, что если не он сам, так царевич Федор может быть приглашен на освободившийся престол. Да еще в июле был наголову разгромлен в сорока пяти верстах от Москвы Девлет-Гирей. Грозный заторопился положить конец ненавистной народу опричнине. И словно не смог пережить ее отмены, погиб в первый день 1573 года самый страшный из опричников Малюта Скуратов. В Новгороде торжественно сыграл Иван свадьбу уцелевшей дочери Владимира Старицкого Марии Владимировны с ливонским королем. В достатке было застолий, выходов, богослужений и богомолий. Без царицы Анны дело не обходилось.

Но хоть ничего не говорят документы ни о ее нраве, ни о жизни с царем, и так понятно, как мало дорожил ею Грозный. Не появились дети - не появилась и царицына родня на дворцовом горизонте. Не расщедрился Иван ради Анны на должности и звания, разве что на скупые земельные подачки. Куда дальше, когда досталась царицыной родне половина - «полсельца» Вешек. Одна выгода, что неподалеку от Москвы, со стороны дорог на Троицу и Александрову слободу, где отводил земли и для будущей царевны; Елдигино и сегодня сохраняет свое название - это село в сорока километрах от Москвы по Ярославскому шоссе с единственным памятником прошлого - Троицкой церковью 1735 года. Сафарино превратилось в Софрино, расположенное в пятидесяти километрах по той же дороге.

Ни в чем государю не перечила, ни разу поперек крутого его нрава не пошла, да 1575 год снова перебаламутил Ивана. Правда, слухи о походе крымского хана не оправдались. Зато снова поднялось дело с польским престолом. Французский принц, которому он достался, спешно бежал в Париж: со смертью Карла IX перед ним, герцогом Анжуйским, открывалась куда более соблазнительная возможность овладеть наследственной французской короной. Только теперь изменились планы Грозного. Несогласие в царской семье зашло слишком далеко, и собирался царь заботиться лишь о собственных перспективах и правах.

Полубезумный царь, как его часто называли в исторической литературе, с какой железной последовательностью доведет он до конца задуманные реформы! Истребить всех сторонников сына - и ближайшее окружение Ивана Ивановича падает жертвой доноса зловещего лекаря-отравителя Елисея Бомелия. Избавиться, кстати, и от женской половины царской семьи: вслед за женой старшего царевича Евдокией Богдановной Сабуровой исчезает за монастырскими стенами и безгласная, всему покорная царица Анна Колтовская.

Никто не позаботится о ней, не попытается облегчить ее участи.

Из книги Бермудский треугольник и другие загадки морей и океанов автора Конев Виктор

Анна Дье-Ле-Во Анна Дье-Ле-Во (Мэри Энн, Марианна) объявилась на Тортуге в 1665–1675 годы, когда там правил губернатор Бертран Догерон Де-Ля-Буре. На этом острове, известном прибежище пиратов, Мэри Энн вышла замуж за корсара Пьера Ленгса. В 1683 году тот погиб на дуэли от рук

Из книги Иван Грозный. Жены и наложницы «Синей Бороды» автора Нечаев Сергей Юрьевич

Глава пятая. Анна Колтовская Биографы Ивана Грозного Роберт Пейн и Никита Романов пишут: «Грозный был уверен, что внезапная смерть царицы Марфы - следствие ведовства, которое направлено и против него самого, и против его детей. Да, милостью Божьей он жив, но надолго

Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович

§ 117. Екатерина I, Петр II, Анна Иоанновна и Анна Леопольдовна Вот главные события дворцовой и правительственной жизни этого периода. Когда императрица Екатерина передала всю власть своему фавориту Меншикову, то среди других сановников началось сильное неудовольствие

Из книги Легендарные улицы Санкт-Петербурга автора Ерофеев Алексей Дмитриевич

Из книги Исторические районы Петербурга от А до Я автора Глезеров Сергей Евгеньевич

Из книги От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома автора Молева Нина Михайловна

Анна Колтовская С этим пришел опричнине конец, и никто не стал поминать опричнину… и все земские, кто остался еще в живых, получили свои вотчины, ограбленные и запустошенные опричниками. Г. Штаден. О Москве Ивана Грозного. 1572 г. Она пережила всех в той чужой недоброй семье.

Из книги Улицы Петроградской стороны. Дома и люди автора Привалов Валентин Дмитриевич

Средняя Колтовская улица Средняя Колтовская улица идет параллельно Малой Зелениной улице. В 1720-х гг. возле нынешней набережной Адмирала Лазарева находилась слобода Невского гарнизонного полка. Полк именовали еще Колтовским - по фамилии его командира Петра Колтовского.

Из книги Любовные утехи русских цариц автора Ватала Эльвира

Анна Иоанновна А знала во всем меру и «золотую середину», ну, почти во всем, Анна Иоанновна, русская императрица. Она будет Россией править десять лет, но пока это время наступит, на какое-то короткое время Петр II, сын убиенного Алексея Петровича и внук Петра Великого, на

Из книги Романовы автора Василевский Илья Маркович

Анна Иоанновна Что представляет собой Анна Иоанновна - эта новая фигура, украсившая собой многотерпеливый трон русский?Если первого Романова при спокойной оценке его способностей можно представить в роли полового в трактире, подающего солянку московским извозчикам,

Из книги Россия в исторических портретах автора Ключевский Василий Осипович

Анна Иоанновна Императрица Анна и ее двор. Движение 1730 г. ровно ничего не дало для народной свободы. Может быть, оно дало толчок политической мысли дворянства. Правда, политическое возбуждение в этом сословии не погасло и после неудачи верховников; но оно под действием

автора Мордовцев Даниил Лукич

I. Анна Монс (баронесса Анна Ивановна фон-Кейзерлинг, урожденная Монс) Мы видели уже русских исторических женщин до-петровской Руси.Число их было так невелико, что в течение долгих восьми столетий, от Рюрика и до Петра, русская земля выставила на страницы истории только

Из книги Русские исторические женщины автора Мордовцев Даниил Лукич

IX. Дарья Ивановна Колтовская Прошло не более четверти столетия с того времени, как русская общественная почва, говоря словами одного старинного оратора, была вспахана реформами Петра и засеяна новыми семенами, как уже успели выказаться и положительные, и отрицательные

автора

Ахматова Анна Андреевна Настоящее имя – Анна Андреевна Горенко (род. в 1889 г. – ум. в 1966 г.) Величайшая русская поэтесса, представительница Серебряного века, известный пушкиновед, переводчик, Почетный доктор Оксфордского университета. Я научила женщин говорить - Но,

Из книги Женщины, изменившие мир автора Скляренко Валентина Марковна

Павлова Анна Павловна По метрике – Анна Матвеевна Павлова (род. в 1881 г. – ум. в 1931 г.) Легендарная русская балерина.Заколдованный мир балета. Многолетний ежедневный изнурительный труд, доводящий каждое движение до автоматизма, до завораживающего, магического

Из книги История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции автора Петелин Виктор Васильевич

Анна Андреевна Ахматова (Анна Андреевна Горенко) (23 июня (11 июня) 1889 – 5 марта 1966) Родилась в семье инженера торгового флота, капитана второго ранга Андрея Антоновича Горенко (1848-1915) и Инны Эразмовны (в девичестве Стоговой; 1856-1930) в посёлке Большой Фонтан вблизи Одессы. С

Из книги Российский царский и императорский дом автора Бутромеев Владимир Владимирович

Анна Иоанновна По смерти Петра II, не оставившего потомства и не назначившего себе преемника, вопрос о престолонаследии вновь вызвал большие осложнения. Верховный тайный совет в день смерти императора собрался на заседание для обсуждения того, кому теперь занять